catherine_catty | В.к.Екатерина Павловна и Багратион. Девушка писала бойко.

В юности великая княжна Екатерина Павловна, любимая сестра Александра I, была увлечена князем Петром Ивановичем Багратионом. Тот был на 23 года старше девушки и женат (правда, несчастливо), но… кому это мешало? Если учесть, что императрица Мария Федоровна избрала своей резиденцией Павловск, а Багратион одно время был его летним комендантом, то место для встреч найти было можно, было бы желание. Вероятно, желание было. Ибо иначе Екатерине Павловне в сентябре 1812 года (К тому моменту она была уже замужем, поскольку, когда Наполеон намекнул Александру, что желал бы получить руку его сестры, наш император тут же выдал ее за герцога Ольденбургского.) не надо было беспокоиться о судьбе своих любовных посланий к Багратиону. Петр Иванович умер от ран 12 сентября 1812 года в Симе, имении князей Голицыных. И уже на следующий день Екатерина вне себя от беспокойства, пишет брату: ради бога, найдите мои письма!!! Давайте послушаем непосредственных участников событий. Оригинал на французском, перевод мой.

Письмо в.к. Екатерины Павловны. Ярославль, 13 сентября 1812.
«…Багратион умер вчера ночью; вестник видел его смерть и один из его адъютантов сказал, что он отошел в мир иной, итак, это правда. Вы помните о моих отношениях с ним и то, что я вам сообщила о том, что у него в руках остались документы, которые могли бы жестоко меня скомпрометировать, если бы попали к посторонним. Он клялся мне сто раз, что уничтожил их, но я знаю его характер и это позволяет мне сомневаться в истинности его слов. Мне бесконечно важно (И вам тоже, смею заметить), чтобы эти акты остались неизвестными. Прошу вас: прикажите наложить печать на эти бумаги и передать их вам, и позвольте мне их просмотреть, чтобы отобрать те их них, что принадлежат мне. Они должны быть или у князя Салагова, который, я уверена, был их хранителем, не знающим, что ему было доверено, в прошлых кампаниях, или у него самого (имеется в виду Багратион). Если вы найдете, что это нельзя сделать таким образом или что есть какой-то другой способ их забрать, сделайте это и немедленно, дело не терпит отлагательств; ради бога, пусть никто не узнает об этом, это может меня ужасно скомпрометировать. Простите, мой дорогой друг, что в такой момент я вам докучаю, с такой несерьезной просьбой..»

П.И.Багратион. Неизвестный художник. 1800-е гг. Музей "Бородинское поле".

Вот больше императору делать нечего, как в этот момент искать письма своей любезной сестрицы. Напомним, что как в это время у него случилась ма-а-а-аленькая неприятность. «Наполеон» называется. С физической точки зрения неприятность действительно не крупная. По одним данным метр шестьдесят, по другим – метр семьдесят ростом. Но от этого не легче. Сентябрь 1812. Французская армия стоит в Москве и, по слухам, собирается идти на Петербург. Тем не менее, император, видимо, обладал не только безграничным терпением, но и безмерно любил сестру. Прочитаем его ответ.

Письмо императора Александра I. Петербург, 24 сентября
«… То, что вы мне сообщили в вашем письме от 13, так тронуло меня, что я тут же отложил свои дела. В тот же момент я приказал найти Салагова. Он был болен, в постели, и смог приехать ко мне лишь на следующий день, 22. Он мне сказал, что было время, когда он был хранителем бумаг усопшего, но что потом по его приказу он отдал их некоему Чекуанову, грузину, служащему псарного двора. Он предложил себя в качестве посланника к этому субъекту, утверждая, что знает шкатулку, в которой должны находиться наиболее интересные бумаги покойного. Вчера, 23, он дал мне знать, что нашел некоторое количество бумаг покойного у этого субъекта, что он провел остаток дня, опечатывая их, но что там были только текущие служебные бумаги и что маленькую шкатулку усопший забрал в свой последний приезд сюда. Он прибавил, что самое верное средство вернуть ее обратно, это послать означенного Чекуанова с фельдъегерем в Симу, где он (Багратион) умер, чтобы забрать ее, и что это единственный человек, который может ее опознать. И даже, что он боится, как бы семья Бориса Голицына не наложила на нее руку.»

в.к.Екатерина Павловна. Копия Ремизова (1815-1816) портрета Резинера 1810 г. Русский музей.

Не будем утомлять читателей и приводить все письмо императора, который очень подробно и обстоятельно описал, как искали злосчастную шкатулку и какие планы у него есть по продолжению поисков. Кстати, пока шел суд да дело, Екатерине Павловне пришлось еще немало поволноваться.

Письмо в.к. Екатерины Павловны. Ярославль, 28 сентября 1812
«...У меня нет слов, чтобы сказать вам как я тронута деликатностью, которую вы проявили, исполняя мою просьбу по поводу бумаг Б. Вы превзошли все мои ожидания и я за это очень признательна, только я сожалею, что мои старые ошибки доставили вам столько затруднений».

Александр I. Жерар. 1810-1812 гг. Эрмитаж. Фрагмент.

Ну, и наконец, благополучное завершение этой истории.

Письмо императора Александра I. Петербург, 8 ноября 1812
«… В то время как я послал фельдъегеря с этим грузином, Салагов принес мне шесть громадных кип и уверил меня, что это служебные бумаги, не имеющие никакой ценности и что они были доверены усопшим этому грузину. Поверив ему на слово, я их не коснулся, но, видя свои бесплодные поиски среди бумаг, привезенных фельдъегерем, я принялся просматривать эти шесть кип и после того, как я занимался этим шесть дней кряду, я увидел, что Салагов прав и что там нет абсолютно ничего… Салагов сказал мне, что в бытность его в Молдавской армии, он сам видел как тот (Багратион) сжег некоторое количество бумаг и вследствие этого все, что не нашли, должно быть, было сожжено. Таково, друг мой, состояние дел…»

Императору можно посочувствовать. Шесть громадных кип за шесть дней… Так и глаза испортить недолго. Повезло ему с сестрицей, ничего не могу сказать.

P.S. Картинки кликабельны.
P.P.S. За текст переписки благодарю Тимофея Корякина.